Это была большая ошибка - пара рассказов Кира Булычёва (про Великий Гусляр и немного про Алису) и сразу же несколько глав из Булгакова ("Роковые яйца"). Потому, что рядом с Михаил Афанасьевичем язык Кира Булычёва беден и слаб. Язык газетной статьи или протокола. Контраст разительный. И это Кир Булычёв - а попробуй что-то из корифеев соцреализма... Всё равно, что вместо сочного пирога жевать на завтрак сухой картон. Что сумела успешно претворить в жизнь советская власть - так это убить русский язык. Вытерся, как старое сукно, выгорел, выцвел. Уничтожили носителей настоящего русского языка или изгнали, а вместо - казёнщина, мертвечина. Я не мог понять - зачем писатель Ю.Б. (читали его по школьной программе) вставил в повесть (главный герой вспоминал свою большую любоффь к немецкой девушке во время войны) эпизод, как он с приятелями во время посещения Берлина (70-е?) смотрят порнофильм (с детальным описанием происходящего на экране)? Потом стало понятно - без этого клубничного сиропа просто невозможно проглотить абсолютно пресный текст. Надо было немного чего то живого добавить. Первое прочтение Набокова ("Защита Лужина") - удар под дых. Даже не знал, что так можно писать - ТАКИМ языком. Поэтому Набоков навсегда, а все эти лауреаты, депутаты и члены творческих союзов - читать только под дулом пистолета или в качестве посмертного наказания в специальном отделении Ада. Хуже холодной овсянки без масла, сахара и соли. Поэтому и остались многие совписы только в примечаниях и сносках в книгах о процессе над Иосифом Бродским или про травлю Бориса Пастернака - больше нигде. Мертвечину протухшую жрать - это не ко мне.
|