Утро проснулось как всегда хмуро-озабоченно, звеня, поскрипывая, потрескивая, охая-ахая, сердито взмякивая и гавкая, бормоча и ворча, клокоча, скворча и хлопая дверьми, взрыкивая автомобильными двигателями, шурша листвой и дребезжа оконными стёклами. Только одно место в общем коридоре заставляла разговоры примолкнуть, обрывала кого то на полуслове и проходящий крался мимо, омываемый ледянным ознобом. Там, прислонённая к стене, между древним корытом и старым велосипедом, стояла простая деревянная крышка.
Фёдор Иванович рад был бы пошевелится да опасается, что в руку вонзится очередная заноза. "Халтурщики !" - думает Фёдор Иванович. Утро уже вошло в деловой ритм - стало меньше суеты - все накормлены, умыты,одеты-обуты, носы вытерты, шарфы намотаны, пуговицы застёгнуты и мало кому приспичит заглядывать в дверь но Марина Матвеевна не велит. Зайдёт кто, а Фёдор Иванович, значит, сидит себе и чай прихлёбывает ?! Хлопот не оберёшься да и соседка вон робко скребётся - не хочет ли Марина Матвеевна чаю ? Не хочет ? Ну если что - я на кухне. Фёдор Иванович знает Марину Матвеевну испокон времён - считать лень. Вон её сосед, запойный, "десятку" надысь просил, а как ляпнул:"Отдам ! Да ты ж меня с самого моего детства ..." И застыл, открыв рот. Принялся считать. Потому что, сколько это получается, если ему уже за шестьдесят, а к Марине Матвеевне дед прадеда ещё сватался ?! Плюнул на расчёты и пошёл за бутылкой. Потому что хороший он домовой и зачем его от повседневной рутины отвлекать на всякие мелочи ? Люди вообще не любопытны. Или любопытны не вовремя. Только и Марина Матвеевна вздыхает про себя - как сказать Фёдору Ивановичу про колумбарий то ?
...
Едет Марина Матвеевна. Урна на коленях. А в урне неспокойно - шипят пеплинки - перешёптываются недовольно. Что это, товарищи, делается на белом свете ?! Нечестно. Теперь не через крышку деревянного ящика, сквозь свежераскопанную землю, а под крышку урны, а потом просачиваться через щель в стене ... Но не пришлось - скользнули пыплинки серой струйкой из под старческой,дрожащей руки, за угол - никто и не заметил. И урну в нишу. Только что то скрипнуло.
...
Лавр Георгиевич Геворкян любил вечернии прогулки по парку. Кому то гнилые яблоки по душе, а Лавр и кровью спящего бомжа не побрезгует - да что ему сделается - бомжу тому ? Ну проспит на пару-тройку часов дольше, ну проснётся с чугунной головой и будет потом вспоминать - что такого пил то и с кем ? В поликлинику он, конечно, не пойдёт и больничный ему не нужен. Заживёт всё как на собаке. Оборотень - он и есть оборотень. Правда он не в собаку оборачивается - в лису. Раньше и в собаку мог - но пропил талант вопреки присказке. Получается теперь только лис ободранный, жалкий. Шёл Лавр сытый, довольный - расслабился, носками итальянских ботиночек осенние листья загребает. Беспокоится нечего - единственного конкурента в колумбарий сплавил, все его охотничья угодья себе забрал. Поэтому и не обратил внимания на ссутуленную тень - старик с тростью в руке. Лица не разглядел, а когда понял - уже поздно было. Фёдор Иванович всегда неплохо управлялся с осиновым колом.
|