Они шли по середине проезжей части - зима оказалось суровой но малоснежной - иначе они бы проваливались в снег не по колено, а по пояс. Идти по тротуару было просто опасно - крыши не чистили с начала зимы и несмотря на малоснежную зиму с крыш свешивались белые языки. Периодически случались маленькие лавины и кто то из Теней оказывался погребённым под грудой снега и льда. Гигиенист так и получил своё прозвище - когда мрачно заметил, что весной на улицах станет ... малогигиенично. И придётся уходить из города - станет невозможно тут жить из за вони разлагающихся тел. Книжник мрачно хмыкнул и обозвал Гигиениста Гигиенистом. Уходить им было некуда - три городских мальчика в одночасье оставшиеся одни в большом городе и абсолютно не приспособленные к жизни вне. Словно генералы из рассказа Салтыкова-Щедрина они были абсолютно беспомощны вне городских стен. Стекольщик поднял кусок льда и запустил им в витрину. Сегодня был день рождения Гигиениста. Гигиенист был бледен и Книжник со Стекольщиком старались не прислушиваться к его сиплому, булькающему кашлю - они хорошо, слишком хорошо, знали, ЧТО это значит. Над витриной винного, а потому не разорённого ещё магазина нависал относительно небольшой снежный язык. Вот соль, крупу и спички приходилось добывать в опустевших(но к сожалению не пустых) квартирах. Потрошить чужие кладовки, утаскивать чужие банки с вареньем и консервы - в магазинах остались чипсы, пачки шоколада. Стараясь не заглядывать в комнаты ... Это был не их район, они никого тут не знали и им было много легче - было мало шансов узнать в лежащей на лестничной площадке груде одежды однокашницу. Или соседку. Почему то умирающие не хотели оставаться в сумраке квартир(электричества не было уже давно, светофоры не работали, из за мороза разорвало трубы и лестницы заледенели - но люди всё равно как то выбирались наружу) и уходили на улицу. В утреннем морозном тумане они действительно больше походили на тени, чем на живых людей. Книжник, Стекольщик и Гигиенист брали только припасы. И только в мёртвых квартирах. Не заглядывать в комнаты, не рыться в личных вещах, не листать альбомы с фотографиями. Гигиенист как то вернулся бледный как смерть и тихо выл, скрючившись, сидя на кровати в своей комнате. Они не стали его распрашивать, что он увидел в той квартире - мёртвого ребёнка или всё таки полез в шкаф и засунул свой длинный любопытный нос в чей то дневник или альбом с фотографиями ... Книжник использовал для растопки исключительно календари или книжки с гороскопами. Чтение сборника гороскопов на будущий год сначала вызвало смех, а потом смех как то незаметно перешёл в истерику и буйство - книжка полетела в стену, а потом в стену полетел сам Книжник - с этого момнента он с ожесточением рвал книжицы в мягких обложках не заглядывая в них. "Кончилось время !!" Он перестал носить часы. Он перестал заглядывать в календарь. Так что день рождения Гигиениста был почти импровизацией - из за табу на календари они могли лишь приблизительно сказать какой месяц был на дворе. Опять всё упростилось - зима. Утро. День. Вечер. День рождения должен был стать для Гигиениста последним. Они все трое это знали но старались об этом не думать.
|