Я в
поиске. Вкуса хлеба — такого, какой ел
в детстве. Редко покупали целиком.
Половинку. Четвертинку. «Чёрного». 16
копеек целиком. Отрезав ломоть такого
хлеба, дедушка сделал для меня мой первый
в жизни бутерброд. Я сам теперь так мажу
бутерброды — дедушкиным способом.
И
фортепьянную капель, что лилась из
маленького радиоприёмника. Быстрая,
читсая, звонкая. А я сидел на тёплых
досках пола, а весь дом подо мной и надо
мной жил своей жизнью — жарко скворчали
сковородки, шумела вода, бормотали
телевизоры … Дом содрогался, вздрагивал
— словно хотел тронуться, пойти, поплыть
— но был надёжно пришвартован к причалу
двора, застыл и по липкой клеёнке метались
тени от тополиной листвы и солнцем был
залит двор и я ещё мог слышать как поёт
небо — оно пело над моеё головой.Словно
его голубизна была создана из невесомых
золотистых брусочков — невидимый хор,
тянувший одну букву «а». Разноголосый
но стройный. На клеёнке отпечатались
страницы газет — тусклые полустёртые
буквы. С трудом но можно было прочесть.
И на нашей плите что то скворчало и
бурлил чайник. И я хотел побыстрее из
за этого стола, от этой, прилипающей к
голой коже(так что отдирать приходилось
с треском), клеёнки — вниз из темноты
подъезда в яркое солнце двора.
… Тебе
ещё пять или шесть. Лето. Просто лето.
Начало июля — лучшее время. Так далеко
до ледяных дождей осени … «Отпуск»,
«каникулы» - эти слова тебе ещё ничего
не говорят. Для тебя это просто лето.
Три копейки — вода с сиропом. В тяжёлом
гранёном стакане. Пузырьки в горле,
пузырьки в носу. Пьёшь почти захлёбываясь.
Песок скрипит на зубах. Он везде — в
волосах, на бровях, в сандалях. Ты весь
в этом мелком, сером, грязном песке от
пяток до макушки. Вечером тебя отряхнут
— от этого песка. Довольно бесцеремонно
и грубо. Глаза слипаются. Холодная
простыня. Ноги гудят …
Туда уже
не вернутся. В тот двор. Он казался
большим, а когда я в него заглянул
последний раз — он оказался крохотным.
Я перерос сказку. Грязный снег. Пустая
горка. Может потому что будний день, а
может потому что детей стало во дворе
много меньше. Какие то угрюмые алкаши
за деревянным столом. Пустой унылый
двор. Когда то в этот дом заселили
работавших на одном заводе. Все знали
друг друга. Теперь и завода нет. Дом этот
иногда снится. Но даже во сне я помню —
я здесь давно не живу. Но зачем то выгребаю
из ящика газеты и письма — что то ищу.
Может кто то написал по старому адресу
? Но ничего не нахожу …
|