Давно уже не снился. Дом, построенный заводом для своих. С парадным и в пору маминого детства с дворником и воротами, что запирались на ночь. Я гулял во дворе вроде бы один, но на самом деле за мной наблюдали внимательные глаза с нескольких этажей. Дом был Домом, двор был двором. Подъезды были тёмными и пахли мочой, сыростью и тем, что готовили в квартирах за тёмно-коричневыми и кожезаменителем тяжёлых дверей. Они не были частью дома и даже не принадлежали улице. Враждебная территория между. Это здесь у нас рядом на стене висит рисунок в рамке купленный у соседа. Сегодня как раз и снился подъезд. Тёмный и пустынный. Снилось, что спускался по лестнице и поднимался - вроде искал что-то, а потом два моих пальца сжали в стальное кольцо чужие пальцы и не отпускали. Я не испугался и не впал в панику. Только удивился. Прежде, во сне, я кого-то пытался перехватить, встретить в одном из подъездов, болтался по двору - ждать так утомительно даже во сне! И не встречал никого или встречал, но не того кого ждал. Но дом уже давно не снился и почти никогда не снился таким - обезлюдевшим, притихшим, тёмным. Как то прочёл у Гениса о том, что он видел дома где одна и та же семья жила с пятнадцатого века. И подумал, что мы все бездомные. Родительский дом? Я жил в доме в котором моя мама жила с детства, а мой первый дом - общежитие. Меня принесли в комнату, одну из комнат в трёхкомнатной квартире - по комнате на семью. Роддом был в пяти минутах ходьбы. Потом была другая квартира - напротив. Семья перемещалась по городу пока не сконцентрировалась в центре. Так что у меня, в сущности, не было дома - квартиры. Бабушкин дом в деревне на Волге давно исчез с лица земли. У меня не было домашнего привидения! Мой папа по первости спал в кладовке ногами в коридор. А своя "фазенда" у родителей появилась перед самым нашим отъездом. И первое, что все построили, когда только получили участки, были сортиры. Чисто поле и во поле сортиры стоят. И сараюшки для инструментов. Эта власть лишала для начала дома - общежития, коммуналки. На голове друг у друга. Высмеивала жалкие попытки разбавить казённый уют - канарейки, фикус и мраморные слоники гуськом, вязанные салфеточки... Страшное дело! Покушение на основы. Коврик на стену. Фу, мещанство! Всё должно быть ржаво-грязного коричневого цвета или алый. Долой полутона, пастель с акварелью. Казённый грязно-зелёный, бурый, коричневый, чёрный и серый. Холодильник содрогающийся в судорогах и гремящий стеклянными бутылками на всю квартиру. Любимые книги - "О вкусной и здоровой пище", "Детское питание" и "История инквизиции". Любил разглядывать сцены аутодафе и изображение банки зелёного горошка сбоку бифштекса. Глаз искал ярких цветов. Небо в рыжих "лисьих хвостах" не радовало. Иностранные фильмы - хрустальные грани небоскрёбов, разноцветные яркие переливы реклам. Запад загнивает? Хотелось также празднично загнивать. Не в тусклом серо-буро-малиновом окружении.
|