Недавно, буквально вчера, показал свои рисунки стороннему человеку и он (в смысле она) сказала, что на моих рисунках улыбаются только кошки, но не люди. Люди выходят у меня крайне серьёзными - почти, как на известном полотне Васи Ложкина. Да и на фотографиях из такого недавнего прошлого граждане одной шестой с лицами такими, словно идут с кладбища или их фотографируют на пачпорт или ещё какой важный документ. "Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!" призывал известный литературный персонаж и одновременно вполне реальный человек, герой известного телефильма. Но граждане не вняли. Под огромными плакатами, на которых "но сурово брови мы насупим" супили и супили брови великаны с квадратными подбородками, сновали тотально чем-то озабоченные люди страны, которая любила раздавать советы. Граждане начинали улыбаться после второго стакана. Или в цирке. Этот мир спасут клоуны. Может быть. Добрые чудаки Полунина. Асисяй, "Льзя-я-я-я!!!" У Полунина этот, вечно мрачный, всюду сующий свой нос, всёзапрещающий гражданин, смешон и жалок. На моей книжной полке томик Жванецкого рядом с двумя Гоголя и Брэдбери чуть ниже. "Люди Октября". Почему Жванецкий, а не Петросян? Потому что Жванецкий говорил то, что мы сами сказали бы со всем нашим удовольствием, но часто не могли обойтись без крепкого словца. А он мог. И мы радовались узнавая собственные мысли - мы никак, а он смог - как у Бабеля про Беню Крика. "Беня говорил мало, но он говорил смачно". В несколько предложений уложил. На хорошем русском языке. Без желания всенепременно насмешить, без этих ужимок и подмигиваний в зал, как у Евгения Вагановича - "ну вы то поняли, конечно, на что я намекнул?", без "наберите воздуха!", как у одного, ныне покойного, бывшего инженера. И в зале смех, а не гогот. Этому залу не были нужны подсказки и подмигивания. Короче, откупорю шампанского бутылку и перечту Жванецкого. И может получится под карандашом нормальная человеческая улыбка, а не морда лица, как у "предъявите в развёрнутом виде!". Потому что, действительно - какой рисунок не возьми, а на рисунке - вахтёр. Невыспавшийся и не опохмелённый, а потому мрачный, как Кассандра увидевшая в видениях точную дату Конца Света. Карл, они опять положили сырой порох, Карл. Они опять сажают за анекдоты и шутки. Снимаем с полки томик Горина, Жванецкого или Гоголя, как бутылку хорошего вина. Насладиться вкусом, а всякие шутки про тёщу и "возвращается жена из командировки..." и прочее прокисшее пиво, пусть хлебают гопники из путинюгенда - российское ТВ зальёт их этой мерзостью до макушки... Насладимся слогом, точностью, как он опять попал "в десятку" и опять актуально, а так хотелось, чтобы вот это и это всё остались в далёком прошлом, но оно опять всплыло. Опять реикарнировало. Вечнозелёный Гоголь и и Салтыков-Шедрин совсем не выдохся. И Кафка с Оруэллом всё тут маячат и никак не уходят, и Жванецкий претендует на бессмертие. Увы...
Диктатор и шут дружно посмеялись над удачной остротой последнего и диктатор, вытирая счастливые слёзы, подписал шуту смертный приговор...
|